Порубежье - Страница 25

— Ништо боярич, поправим, рубахи кожаные сошьём новые и пластины наклепаем, это дело поправимо. Шлемы у них с личиной из доброго железа, кожаный подклад сгнил, да мы и его обновим. Вот погляди, какой красавец, тебе его обновим, лёгкий, личина всё лицо закрывает. Топоры да наконечники для копий и сейчас через век остры. Отдам Ерофею, пусть древки для копий сладит и рукояти на топоры.

— Так дядька, ты тут разбирайся с оружием, а я гляну на казну.

— У меня в спальне она, под лавкой, возьми с собой поставец да лучины, у меня там окна нет. Прихватив рекомендованный светильник, я ушёл в спальню, поджёг лучину, вытащил мешок и вывалил его содержимое на земляной пол. Мдаа! Чего там только не было. Монеты, кольца, утварь, смятые и рубленые кусками оклады икон, пара крестов, цепи, чья–то корона, слитки наспех расплавленного золота. Короче говоря, два пуда лома желтого металла. Я все сложил обратно в мешок задвинул его на место и вышел из спальни.

— Казну закопаешь в спальне слева от двери, там, где у тебя ведро стоит для малых надобностей. Сам закопаешь, без видаков! Понял? Серебряные слитки закопаешь в горнице, из сундуков вытащишь и так закопаешь. Дозорных поставил ли?

— Обижаешь боярич, по два человека в трёх местах ухоронились, мышь не проскочит.

— Пока не разберёшься с оружием и казной из дома не выходи, еду тебе принесут, да у тебя холопы под рукой. Есть ли у тебя им вера?

— Как же боярич? Оне же на подворье с тобой росли вместях. Товарищи твои по детским играм.

— Вот надо же, и это у меня из памяти вышибло. Ну да ладно, даст Бог вспомню. Вот втроём и храните казну серебра, один из вас всегда должон быть дома, при оружии и в броне и никак иначе. Головой мне ответите.

— Не сумлевайся боярич. Сохраним всё в тайне и целости.

И с этим делом вроде всё порешал, теперь проверить промзону и к деду на поклон. Отдам ка я ему ещё и ящик слитков серебра. Да закажу, чтобы осенью мне боевых луков с обозом переслали или ещё чего, думаю он мне подскажет как правильно потратить денежку.

— А прикажи ка ты Дядька один сундучок серебра ко мне перенесть, деду отвезу в подарок, с тем и отбыл на «промзону». Там всё шло обычным порядком, каменщик укладывал очередную сотню кирпича в стенки домны, плотники перекинули через канаву ошкуренное бревно и собирали вокруг него большое колесо, два малых колеса уже были насажены на концы этой гигантской оси.

— Надо садиться за макеты, на пальцах я не объясню механизм кулис и коромысел, дал я себе задания. Расспросив о нуждах и пообещав помочь по мере возможности, уехал к себе на подворье. Пообедав, чем повариха расстаралась, собрался к деду. Честно отделив около пяти килограммов серебряных монет, прихватил «жезл» с тайным клинком и сундучок серебра, я на челне с четырьмя гребцами отправился к деду. Не забыв предварительно, дать команду истопить баньку. Суббота же вроде сегодня. Банный день.

Дед принял меня с распростёртыми объятьями, а когда я поставил на стол мешок с монетами и сундучок с слитками серебра, так вообще расстаял.

— Ну рассказывай, откель добыча?

— Вот тебе деда занятный подарок от меня и я протянул ему жезл. Хитрая вещица, смотри как открывается. Я крутанул рукоять и ножны в разные стороны и извлёк на свет божий узкий клинок.

— Однако хитрая задумка! Дед принял клинок, глянул подслеповатыми глазами на рисунок узоров на клинке. Сталь то узорчата!

— Да дедушка, сталь на клинке добрая. Так вот про находку, бортники у меня по лесу бродили пчёл искали, да набрели на берегу речушки лесной на ладью сгнившую, да землянку полуразрушенную. Внутри кости человечьи. Испугались, домой прибежали да старейшине своему рассказали, тот мне. Ну и сходили мы за хабаром. Искали оружье, брони, железо разное, да и обнаружили ихнюю казну. Викинги то были дедушко. Сотни две уж лет минуло. Кости в прах рассыпались. Видать зима, да ледостав их застал, они отчего то все померли, ладья на берегу сгнила, двадцать пять их было. Но оружие хорошо было жиром смазано, да в сундуках дубовых заперто. Оружие тебе как я понимаю ни к чему, у тебя все вои снаряжены, а вот мне нужно, своих дружинников готовить буду. Мечами махать моих охотников учить не буду, а вот лучники из них будут хороши, да копьецо с сажень длиной, да лёгкий топорик за пояс. Ежели их сотню снарядить, да с твоими дружинниками, мы кого хочешь, в этих лесах удивим.

— Дельная мысля Алёша. Ты, так я понимаю, спрашиваешь где луков боевых исхитриться добыть. А хитрить тут нечего, самый ближний торг в городе Владимире, но вот покупка сразу сотни боевых луков князю тамошнему не понравится. Поэтому пошлю я гонцов к отцу твоему в Ростов, серебра с ними передам, пусть в Ростове десяток другой купит, да во Владимире столько же, остальные будем сами ладить Алёша. Чай не велика хитрость. Есть у меня мастер, добрые луки ладит, старый правда, да учеников у него пятеро, один другого лучше.

— Чего я хотел тебе ещё сказать деда. Готовься стать прадедом, непразна Любава.

— Хо, хо, хо, вот молодец, мать приедет, обрадуется. Нет, ты посмотри на него, сам ещё только, только титьку мамкину бросил, а уже Тятя. Ай молодца!

— Ну, прям вот только, только титьку бросил. Да я уже, который год за девчачьи держусь, обиделся я.

— Ладно, внучок, не обижайся. Всё одно молодец! Не даёшь роду племени Кожемяк перевестись. Как там у тебя дела с доскопилкой да доменкой?

— Всё дедушка идёт хорошо, я только, што от туда. Слежу я. Сам же жду не дождусь. Ну, что дед, домой я поплыву, баньку мне истопили, попариться хочу. Значит, насчёт луков я с тобой договорился? «Последнее предложение запоминается лучше всего», — одна из семнадцати заповедей прознатчика Исаева.